Он находит себя где-то посреди старого доброго ничего, ничьих земель, которые покинуты богами и людьми, здесь рукотворные остатки цивилизации, оставленные на суд времени и природы. Джейсон останавливается, прикрывая рот рукавом, инстинктивно, ведь песок не причинит ему вреда. Он смотрит на скелет некогда высотки. Изъеденный ржавчиной каркас здания, звенящий от слабейшего дуновения ветра, единственное пристанище, куда мог податься гонимый Колпаком человек. Этот человек опасен, на его глазах уничтожил небольшой ресторанчик, ранив и убив всех кто находился внутри, чего ради, ему предстояло узнать. Погоня которая длилась недолго и вывела их за пределы Готэма, сначала на мотоциклах, а позже их вдруг накрыло бурей, и стоило бы продолжать свой бег, но чем дальше они отдалялись от черты мегаполиса, тем очевиднее становилось – дальше их не ждут.
Тодд стряхнул с себя налипший на ткань куртки пустырник, принесенный откуда-то издали, и ступил за черту, там, где стены не истончились в крошку, они образовали защиту от пронизывающего кости ветра. Джейсон ощущает себя словно попал в кокон, глухой и непроницаемый, за его пределами бушует погода, как предвестник чего-то нехорошего. Для него или преследуемого. Он поднимается на второй этаж, осторожно балансируя у стен, чем ближе к центру, тем выше риск, что пол провалится под его весом, увлекая в путешествие вниз. Фигура скорчилась у окна, у того что было окном, высоким, под старинку, сейчас лишь рама и следы, что некогда над ним был карниз со шторами.
Он прикасается к плечу человека, прижимая к его затылку пистолет, хочет спросить, кто его наниматель и для чего вся комедия, но не успевает. Точно порывом ветра, слова застывают в глотке. Его бок пронизывает острая боль. Идиот, всего лишь констатирует факт Джейсон, дважды идиот, когда лезвие прокручивается на 360 градусов а после загоняется глубже под ребра. Насколько хватает его познаний, при хорошем раскладе он выживет, если не подхватит заражение крови или просто не истечет до смерти тут, без возможности залатать рану. Все это проносится молниеносно в его голове, а нападающий будто знает, как сделать так, чтоб он подольше поплясал, пока кожа не разойдется, обнажив его кишки. На него смотрит пара внимательных глаз, из-под балаклавы слышатся слова на незнакомом ему языке. Может фарси. Так ли это важно, Джейсон ощущает привкус меди на языке, который идет вверх по пищеводу, а после разливается в его носоглотке. Он кривится, когда рука отталкивает его от себя, заставляя осесть, а позже отбивает носком дальше пистолет, выпавший из ослабевшей руки. Слова ненависти универсальны, ему не нужно знать этого языка, клокочущего как песня ворона над погостом, чтоб понимать, что ничего хорошего ему не желают.

Он распахивает глаза, и первое что он знает, его лишили шлема. Он висит вверх ногами, руки связанны, больше никаких ориентировок у него нет. Виджиланте заходится кашлем, но притихает, когда спазмом отдается бок. Значит, ему не приснилось. За стенами не слышится буря, да и есть ли стена, если он не заживо погребен таким любопытным способом. Джейсон видит слабый блеск ножа, не того ли самого, напрягает зрение чтоб в темноте разглядеть, в первую очередь, какова вероятность того, что он достанет его с минимальным для себя ущербом. Без членовредительства все же не обойтись, и ему приходится извиваться (ублюдок все же заставил его станцевать) прежде чем, получается раскачаться по своей оси, и судорожно вцепиться в куль, висящий рядом, из которого и торчал нож. Он вдыхает в себя характерный запах разложения, не более пары часов, но плоть уже источает этот сладковатый запах, выдергивает нож, и отпускает мешок, сцепив зубы борется с тошнотой от такой свистопляски. Он сгибается напополам, с усердием водит ножом по канату, который обвивает его ноги и крепится к крюку на стене, не сдерживая стона, ведь кажется, что запекшийся бок разошелся, хлынув новым потоком крови и дай бог, не его внутренностей. Сейчас, морально готовится Тодд за секунду до того, как канат поддается и отпускает его на суд гравитации. Какое-то время он лежит и не шевелится, а потом начинает выворачивать кисть, чтоб сделать тоже самое с веревкой на руках. Когда ему удается это, он снова замолкает, проглатывая желчь которая щекочет корень языка.
Джейсон прижимает руку к саднящему боку, осмотреть не получится, слишком темно. Стоило ему подумать только об этом, как со стоном где-то в чреве этого места начинает завывать генератор, сюда доносятся отголоски его воя, с вибрацией в холодной земле. Слабо разгорается лампочка, одинокая и нелепая, специально по заявкам единственного участника этого фарса. Глаза привыкшие ко мраку сначала режут сорок ватт, но после нескольких попыток проморгаться от выступивших слез, Джейсон начинает видеть что-то. То, что он не один здесь, помимо неудачника, который любезно предложил ему нож в себе.

Отредактировано Jason Todd (2015-09-03 02:15:51)

♫ Michael Andrews - Manipulated Living
Он не успевает ничего сказать, говорит за него динамик. Голос сверху сильно искажен устаревшей аудио системой, даже не пошутить, бог ли с ними связался, где-то на краю мира. Почему именно с ними? Тодд игнорирует направленное на него оружие, морщится от накатывающих волн тошноты и мигрени, имя его напарницы по несчастью кажется ему смутно знакомым. Виджиланте отгоняет от себя вторичную по важности информацию, он вернется к ней в ближайшее время, а сейчас переваривает сырую похлебку из слов, которые вываливают на них. Он не видит лазейки, не видит скрытого подтекста, все кристально чисто, хочется им или нет, нужно принять правила.
Насколько более мертвым он может быть, с пробитым боком, лицом к лицу с готовой к активной самозащите девушкой, комнатой, которая по ощущениям, становится все более маленькой в габаритах. Нож, покорно дожидавшийся своей участи, все еще в его распоряжении, и он подбирает его, встает с холодного бетонного пола, и сначала стоит в растерянности. Всегда быстрый на расправу Тодд думает, с чего начать. Джейсон оттягивает футболку на нос, делая импровизированную маску, которая вряд ли защитит его от воздействия газа, но хотя бы поможет первое время не вдыхать его чистый концентрат. Мужчина смотрит на Харлин. Он взывает к здравому смыслу девушки, быстро говоря:
– Проверь по углам, а я займусь трупами.
Он рассуждает не из соображений пощадить ее нервы (если она здесь, что-то подсказывает ему, что она не так проста и безобидна), но из цели экономии времени. Нужно беречь дыхание и время, совсем скоро здесь можно будет вешать топор на густом газе, который дает о себе знать. И прямым текстом намекает, что кукловод не шутил, начинает першить глотка, он сглатывает слюну, вдруг заполнившую рот. Он ковыляет к двум мешкам с характерными очертаниями человеческих тел, лежащих солдатиками, опускается рядом с ними на колени, принимая позицию более удобную для того, чтоб не ощущать колкую боль. Ему хотелось бы чтоб ублюдок играл с ними в «холодно, горячо» потому что день не задался с самого утра, а от подсказки он не отказался бы. Лезвием он поддевает грубую ткань брезента, ощущает мимолетный испуг, когда на него безжизненными глазами уставилось лицо, кажущееся знакомым, как колыбельная, которую пели, сейчас уже синеватые, уста. Дело дрянь, если ему мерещится мать. Он шарит по карманам, но ничего не находит, то же проделывает с «соседом», и снова – ничего. Когда все несчастливцы (Джейсону интересно, они здесь оказались случайно или являлись предшественниками Тодда и девушки, не справившимися с заданием, а после оставленными как часть интерьера) оказываются «пустышками», его глаза уже слезятся от едкого дыма, и до него доходит. Черт бы тебя побрал, парень, проклинает он себя. Хватается сильнее за рукоять ножа, задирает майку той, первой, что навела неплохих мурашек ему на кожу, и вспарывает ее бок, где-то ближе к ребрам, где, если присмотреться, тонкий шрам, совсем незаметный, и пальцами забирается в рану. Боже, как иронично. Джейсон заценил символизм, выуживая ключ, кажущийся спасительным маяком.
Он рвется к двери, не так быстро как хотелось бы и манит за собой девушку. Понимает, именно за ней был источник света, прежде чем тут зажглась лампочка, участливо из зазора давай отблеск на ноже. Дрожащей рукой прокручивает замок, потом оттаскивает в сторону засов и с силой тянет на себя дверь. На секунду ему кажется, что у него горячее полилось по внешней стороне бедра, и да, рана разошлась, но он участливо пропускает вперед даму, выскакивая следом за ней, едва не оставшись пришибленным дверью, которая тут же захлопнулась за ними. Сгибается напополам, вытягивая шею, не может надышаться чистым воздухом, и щурит глаза, ведь не видит впереди дороги. Она ведь должна быть, не так ли? Но таинственный учредитель если поскупился с освещением в предыдущей комнате, здесь решил вложить все состояние в ярко горящие лампы. Джейсон сипло дышит, вытирая лезвие о штанину, хочет спросить что-то у Харлин, но осекается.